Капитализм, также как и социализм изжил себя и остался в глубинах истории неудач. Мир погряз не в рецессии, а в системной кризисе, который продолжает почти столетия. Апокалипсис экономики еще не настал, но его ждут многие, веря в лучшие, добрые и пушистые времена благодентвия и мирового равенства…

Определение понятия “капитализм” в словаре: “экономическая система, при которой производство и распределение товаров зависят от частного капитала и получения прибыли”.

Определение ростовщичества: “акт или практика предоставления ссуд под процентный доход”.

Эти два понятия, таким образом, связаны, так как оба зависят от частного капитала, и оба порождают прибыль.

Капитал, таким образом, это потенциал накопленного запаса средств, чтобы обеспечивать новое производство и прибавочную стоимость. При этом деньги, которые были изобретены, чтобы предоставить стандартный индекс для определения ценности вещей, чтобы обменивать неодинаковые средства, облегчают сделки, позволяя продажу и покупку вещей, но сами по себе не являются источником дополнительного продукта.

Как определил Адам Смит, “золотые и серебряные деньги, которые циркулируют в любой стране, будет очень правильно сравнить с магистралью, которая хоть и перевозит и поставляет все сено и зерно страны на рынок, сама по себе не производит ни одной копны ни того, ни другого”.

И Адам Смит, и Карл Маркс считали, что капитал является двигателем, который приводит в действие рыночную экономику.

По Смиту, экономическая специализация - разделение труда и последующий обмен продуктов на рынке - является источником растущей производительность и, следовательно, богатства наций. Именно капитал, который Смит определил как совокупность средств, накопленных в производственных целях, сделал возможным эту специализацию и обмен. Чем больше капитала накапливается, тем больше специализация, и тем выше производительность общества.

Капитал, таким образом, должен быть тем волшебным средством, которое увеличивает производительность, создавая прибавочную стоимость.

Системе, однако, присуще следующее:

(a) она поддерживает кредитора, а не заемщика, и, таким образом, дает несоразмерный контроль тем, кто ссужает деньги. Как утверждал Карл Маркс, “самым большим противоречием капиталистической системы является то, что она порождает свою собственную гибель, поскольку не может избежать концентрации капитала в руках немногих;

(b) ее благосостояние зависит от постоянно растущей производительности.

Права собственности

Поскольку собственность, как самое стабильное средство, является основой идеи, необходимо установить законность прав собственности.

Существенный рост капитала на Западе за прошлые два столетия - это следствие постепенно улучшающейся системы собственности. Юридическая собственность дала Западу инструмент для производства прибавочной стоимости сверх и свыше его физических средств.

Бывшая земельная аристократия, богатство которой было в земле, которой они владели, стала уязвимой, как только они превратили это имущество в “деньги” (то есть они закладывали их земельные участки за ликвидность), что во многих случаях, привело к потере их земельных участков вследствие новых земельных налогов .

На Западе, это, однако, выглядело как история успеха и единственно возможного способа организовать современную экономику. Деньги, посредник, искусственный посредник всех этих операций, казалось, текли во все возрастающем количестве. Это, на самом деле, - ложное представление о том, что происходит.

Деньги делают деньги, но, чтобы реализовать их потенциал, необходимо постоянно искать новые возможности для инвестиций, а если они не найдены, то результатом является экономический застой, именно то, перед чем стоит Запад в этот момент.

Возможность того, что очевидное торжество капитализма может быть причиной экономического и политического бедствия, только теперь начинает осознаваться, хотя предупреждения о вероятности этого были высказаны более чем двести лет.

На Западе сейчас - очевидное процветание; расцвет все возрастающих потребностей в “предметах первой необходимости”; возрастание (опять-таки только кажущееся) денежных доходов тех, кто, кому посчастливилось иметь работу, плюс образ прекрасного нового освобожденного мира и связанное с ним понятие “глобализации” без преград для торговли и финансовых потоков, привело к углублению экономического застоя, несмотря на согласованную кампанию дезинформации (через контролируемую прессу), осуществляемую теми заинтересованными кругами, которые эффективно доминируют над общественным мнением через политические партии и средства массовой информации.

Циклические колебания

Напряжение, которое вызвало теперешний мировой финансовый кризис, как замечено, является в значительной степени свойственным Западному миру с тех пор, как капитализм стал доминирующей формой экономической организации в Европе во время Промышленной революции.

Главной особенностью системы были очень сильные циклические колебания и давление, чтобы максимизировать прибыль в интересах акционеров и финансистов, что означало, что предприниматели находились под намного большим, чем при предыдущей более или менее феодальной экономике, давлении с целью уменьшения затрат во время спада за счет увольнения рабочих. Это уменьшение заработной платы в экономике в целом усиливало снижение потребностей в товарах и услугах и, таким образом, продлевало нисходящую фазу цикла.

Впервые такое наблюдалось по всей Европе в 1840-х годах, вызвав широко распространившуюся нужду, и появление в 1848 г. Коммунистического манифеста Маркса и Энгельса едва ли можно считать совпадением.

Последствия депрессии 1930-х годов были еще более катастрофическими, чем бедствие предыдущего столетия. Это произошло потому, что она (депрессия) вызвала не только волну финансовых крахов, но также продемонстрировала неспособность зачаточной системы социального обеспечения, которые возникла после первой мировой войны, защитить обширные слои новых безработных.

Поэтому, к концу второй мировой войны и послевоенного бума, вызванного потребностью в реконструкции разрушенной войной Европы, во всем индустриальном мире было признано, что экономическое управление, в сочетании с финансовой ортодоксальностью было неадекватным. Поэтому было принято решение, что правительственная политика должна впредь уделять первостепенное значение обеспечению высокого уровня занятости, в случае необходимости вмешиваясь с целью поддержания экономического уровня путем повышения правительственных расходов. Это было связано с более терпимой идеологией, которая считала государственное вмешательство и взаимодействие с частным сектор не только необходимым, но и желательным.

Модернизация сельского хозяйства и нестабильность рынка некоторых традиционных зерновых культур после второй мировой войны вызвала массовое увольнение батраков в традиционных хозяйствах (которые уже были обложены высокими налогами) и высвободила широкий контингент людей, ищущих новые возможности. Эта же самая ситуация теперь наблюдается в так называемом “третьем мире”, где наблюдалась массовая эмиграция из сельской местности в города, и она создала большие массы людей, живущих в тяжелых экономических условиях.
Искажение рынка

Не было никакого формального соглашения между государственными и частными корпорациями относительно уровней инвестиций, выпуском продукции или занятостью. По общему мнению, цели оптимизации экономических результатов лучше всего отвечало официальное минимальное вмешательство и предоставление руководству частного сектора всех форм саморегулирования.

Такое отношение игнорировало ту степень, до которой рыночные силы были уже систематически искажены в пользу деловых кругов из-за осуществления свободной валютной политику, что давало возможность для роста недисциплинированности, как среди кредиторов, так и среди заемщиков.

Важность поддержания потребительского спроса, которому способствовала растущая занятость женщин на рабочих местах и ослабление ограничений для ряда сфер потребления, таких как азартные игры и порнографии, была с готовностью принята влиятельными финансовыми кругами, стремящимся эксплуатировать эту прибыльную возможность расширения рынка.

К 70-м и 80-м стало ясно, что искажение рыночных сил способствовало расточительности инвестиций и нерациональному использованию ресурсов.

Вера, что распространение “свободных рынков” приведет к общему процветанию, была явно усилена захватывающим крахом Советского Союза. Это поддержало образ прекрасного нового освобожденного мира со связанным с ним понятием “глобализации”, в котором будут отметены не только преграды для торговли и финансовых потоков, но и будут созданы новые рынки и возможности, создающие богатство.

Этого не случилось. Переход в двадцать первое столетие продемонстрировал растущую экономическую дисфункцию и ухудшающиеся перспективы для большинства людей.
Экономический застой

Наблюдается углубляющийся экономический застой и возрастающая экономическая нестабильность среди богатых стран индустриализированного Запада. Это обрекает довольно существенное меньшинство, в Великобритании и Соединенных Штатах приблизительно тридцать или больше процентов населения, на постоянный статус люмпенизированного слоя, живущего в бедности. Это, в сочетании с распространившимися банкротствами частных программ пенсионного обеспечения, повышает перспективу бедности или нищеты в старости для многих, кто до настоящего времени считал себя достаточно хорошо обеспеченными.

Кроме того, это привело к возрастанию маржинализации бедных стран. Положение 80 процентов населения мира изменилось от плохого к худшему. Растущее число экономических мигрантов, бегущих из этих стран, распространение государственного банкротства и краха общественной законности и порядка - это действительность, не отраженная в официальной статистике.
h4> Корпоративная преступность

Следующий признак - это учащающиеся кризисы на свободных финансовых рынках и растущее число случаев мошенничества и корпоративной преступности.

“Мировые влиятельные круги”, то есть те заинтересованные круги, которые фактически доминируют над общественным мнением через политические партии и средства массовой информации, постоянно отрицают очевидность какого-либо долгосрочного замедления экономического роста.

Различными методами обмана и следующей одной за другой пропагандистскими кампаниями влиятельные круги пытаются отвлечь внимание от реальности углубления экономического кризиса и системной дисфункции.

Уже к концу 1990-х годов стало ясно, что эти воображаемые истории успеха были в меньшей степени обязаны либерализации, а в гораздо большей степени вмешательству государства и официально поддерживаемому искажению рынка.

Перед концом прошлого столетия пророки капиталистического триумфа сходились в провозглашении Соединенных Штатов как нового маяк экономической надежды. Но едва утих шум фейерверка тысячелетия в 2000 г., как стало ясно, что воображаемые чудеса новой американской экономики были миражом, представление об успехе которой, кроме того, было основано, как скоро было показано, на иллюзорных данных о продукции и фальсифицированном учете в беспрецедентном масштабе.
Коррупция

Правительства так называемых наиболее передовых стран мира теперь настолько пропитаны коррумпированными и преступными элементами, что, по-видимому, вообще потеряли любое чувство ответственности за общественные интересы.

Мировые влиятельные круги последовательно отказались признать, что послевоенная выдумка о постоянном росте не правдоподобна. Отказ принимать такую возможность основан на справедливых опасениях возможной финансовой катастрофы и, в частности, призывах подвергнуть сомнению устойчивость финансируемых программ пенсионного обеспечения, которые были учреждены в Соединенных Штатах с 1950-х годов как главный источник пенсионного дохода для служащих частного сектора. Когда в 1974 г. разразился спад, стало очевидно, что старомодное массовое банкротство и списание со счета средств не является приемлемым решением. Вместо этого последовало официальное выручение из беды финансовых учреждений.

Эта мера обеспечила ключевую основу для паразитической индустрии управления средствами, которая разрослась, чтобы оказывать сильное и пагубное влияние на развитие современного мирового капитализм.

В то же самое время влиятельные круги обратилось к идее, что постоянный экономический рост можно восстановить, если принести краткосрочные жертвы. Отсюда развал администрацией Тэтчер британской индустриальной мощи.

Когда стало очевидно, что капиталистическая экономика не могла обеспечить массе населения надежный минимальный уровень гарантии получения дохода, стало также очевидно, что потребность в более радикальном подходе может стать непреодолимой, и что он, вероятно, повлечет за собой большую степень общественного контроля над частным сектором и перераспределение в большей степени не в пользу доминирующих заинтересованных кругов.

Давая частному предприятию, особенно в финансовом секторе, более широкую свободу предоставлять и распределять кредит, и, при этом, давая полную гарантию, что государство спишет любые основные потери, власти создали мощный стимул для безответственного или даже преступного поведения.

В атмосфере усиливающегося застоя, когда стало трудно поддерживать корпоративную доходность на минимально приемлемом уровне, для корпоративных менеджеров искушение не просто распределять фонды по чрезмерно опасным инвестициям, но и прибегать к прямому мошенничеству, стало все более и более непреодолимым.

Вынужденное участие национальных экономик во все более интенсивной и нечестной конкуренции привело к давлению на правительства (особенно самых бедных стран) с целью существенно урезать уровни налога с доходов корпораций.

Это давление усиливается по мере распространения избыточной производственной мощности, фактически, на каждый сектор мировой экономики вследствие постоянно низкого роста. Процесс глобализации позволил странам, которые не претендуют на обеспечение даже минимального уровня защиты рабочих или их прав и соблюдение минимального стандарта защиты окружающей среды, прицепиться к мнимому фургону с оркестром.

Естественно, что мировые влиятельные круги отказываются признать, в конечном счете, нерациональные социальные последствия прогрессирующего ущерба, наносимого коммунальному обслуживанию и человеческому благосостоянию.
Изменение сущности средств

Значительный прогресс, вызванный усовершенствованиями информационных технологий, стал причиной изменения самой сущности основных средств предприятия.

В мире капитализма все имеет цену. Все, спорт, искусство, литература, льется в тигель капитала, чтобы потом выходить оттуда не рогом изобилия, а разрушительной одой жадности.

Это повлекло за собой сдвиг от традиционной важности основных фондов к возрастающему значению нематериальных активов человеческого капитала, необходимых для знание емкой индустрии. Сфера развлечений (поп-музыка, спорт или кино) в большой степени зависит от человеческого капитала высокой стоимости. Эти активы могут быть оценены на бухгалтерском балансе только с большой степенью неопределенности. К этому добавляются новые технологические усовершенствования, например, патент на генетически измененные зерновые культуры и человеческий геном.

Поэтому, чтобы видимо стабилизировать мировую капиталистическую экономику, прикладываются интенсивные усилия для поисков новых рынков для инвестиционного капитала. Естественно, это идет рука в руку с давлением в целях эксплуатации каждой доступной возможность извлечь большую выгоду из существующего бизнеса. Отсюда дальнейшая “модернизация” в Великобритании новым лейбористским правительством законов об игорном бизнесе и разрешение рекламной индустрии сделать детей их целевой аудиторией. Феминизм уже выполнил свою задачу, все более и более вовлекая женщин в деловой вихрь.

Приватизация

Со времен юности индустриального капитализма в девятнадцатом столетии было общепринято, что жизненно необходимое коммунальное обслуживание и услуги, такие, как вода, энергия, телекоммуникации и образование, должны в значительной степени обеспечиться организациями, которыми владеет, и которые контролирует государство.

Они рассматривались как естественные монополии, не требующие на самом деле никакой формы конкуренции и не считающиеся привлекательной возможностью для частного капитала.

В Соединенных Штатах после 1929-31 гг. было соглашение, что государственное регулирование в сочетании с субсидиями, так же как и выборочные государственные инвестиции считались приемлемыми.

Политика приватизации правительства Тэтчер в Великобритании была тесно связана с предположением, что общественный сектор был не в состоянии обеспечить услуги, которые рассматривались до настоящего времени в значительной степени как его прерогатива, и что они должны перейти к частному сектору, движимому якобы присущей ему врожденной способностью достичь большей рентабельности.

Что никогда не говорилось сторонниками этого, было то, что это предоставляло столь необходимый рынок для избыточных инвестиционных фондов.

Корпоративное поглощение компаний

Поглощение одной компании другой было ведущей особенностью капиталистического рынка. О компании “Дженерал Электрик” было сказано, что “как большая акула она должна продолжать двигаться и продолжать есть или погибнуть.”
Коммерческие и инвестиционные банки

Для инвестиционных банков было мощным стимулом получить большую долю чрезвычайно прибыльного бизнеса - слияния компаний, и овладеть посредством мощного давления маркетинговыми стратегиями, ориентированными на руководителей и директоров этих ведущих корпораций. Примечательным, кроме этого, является то, что средства убеждения недавно возникших финансовых конгломератов (включая “Ситигруп” (Citigroup), старшим советником которого является Джеймс Вольфенсон (James Wolfensohn), бывший руководитель Всемирного банка, “Меррил Линч” (Merrill Lynch) и “Голдмен Сакс” (Goldman Sachs) также включали личные предложения директорам корпораций, которые были их клиентами, заняться высокодоходным выпуском акций в несвязанных компаниях.

С l970-х годов финансовое дерегулирование одновременно и допускало, и поощряло коммерческие банки разносторонне расширять их деятельность по целому ряду финансовых услуг. Банки, такие как “Ситигруп”, “Меррил Линч” и “Кредит Свитс Ферст Бостон” (Credit Suits First Boston), были замешаны в систематической и преднамеренной лжи их клиентам - инвесторам.

Среди сторонников современного капитализма уже продолжительное время предметом веры было то, что поддержка доверия на финансовых рынках - это общественная польза, которую необходимо высоко ценить и тщательно лелеять. Исходя из этой позиции, было бы правильно, чтобы финансовые учреждения и другие корпорации представлять их результаты в самом благоприятном свете. И, таким же образом, совершенно рациональным является поощрение развития структур и средств, которые помогут минимизировать опасность финансового краха системы.
Культура мошенничества

Это, в свою очередь, поддерживало культуру мошенничества. При капитализме давление на менеджеров компаний частного сектора с целью поддержания и увеличения доходности является беспрецедентным. Поэтому неудивительно, что в периоды экономического застоя руководители и их прихвостни использовали в своих интересах возросшие возможности, чтобы ввести в заблуждение инвесторов, и участвовали в крупномасштабной фальсификации их счетов.
Аудиторы

Возможно, мошенничества, совершенные компаниями “Энрон” (Enron), “Уорлдком” (WorldCom) и “Глобел Кроссинг” (Global Crossing), не могли бы так долго продолжаться, если бы не было активного соучастия внешних организаций (особенно аудиторов), от которых обычно ожидают, что они должны удерживать от этого.

Аудиторы, такие как “Артур Эндерсен” (Arthur Andersen), “Делойт и Тач” (Deloitte & Touche), “Эрнст и Янг” (Ernst & Young), “Кей-Пи-Эм-Джи” (KPMG) и “Прайс Уотерхаус” (Price Waterhouse) в возросшей степени зависят в своем бизнесе от предоставления советов в качестве консультантов компаниям, включая фактических или потенциальных клиентов для проверки, с очевидной опасностью злоупотребления служебным положением.
Актуарии

Актуариев, роль которых была в значительной степени ограничена расчетом соответствующего уровня страховых взносов, основанных на статистических данных о продолжительности жизни, недавно призвали провести оценку пенсионных фондов, основанную на предположениях о будущих доходах, которые, как считалось, основаны на исторических тенденциях рынка. Результатом этого стало огромное преувеличение объявленного капитала не только пенсионных фондов, но и компаний, их спонсирующих.

Агентства кредитных рейтингов

Агентства кредитных рейтингов - неясная, но очень существенная группа действующих лиц на рынке ценных бумаг, мнения которых о кредитоспособности корпораций (и даже национальных правительств) оказывают большое влияние на настроение инвесторов.

Крах “Энрона” (Enron) привлек внимание к тому факту, что бизнесу оценки кредитоспособности, в значительной степени нерегулируемому, и который является монополией двух компаний частного сектора США (”Мудис Инвестор Сервис” (Moody’s Investors Service) и “Стандард и Пуас” (Standard & Poor’s), явно не хватает открытости, и он потенциально подвержен злоупотреблениям служебным положением, так же, как таковой бухгалтеров.
Фондовые биржи

С 1980-х годов фондовые биржи все более и более трансформировались с благословения властей, из степенных квазигосударственных учреждений, находящихся в собственности и управляемых как некоммерческие организации, в корпорации, максимизирующие прибыль.

Страны “третьего мира”, которые до настоящего времени считались слишком рискованными для инвестиций, в последние годы поощрялись (не в последнюю очередь Международным валютным фондом и Всемирным банком) открыть свои рынки для иностранного капитала.

Последовательные финансовые кризисы в Мексике, Восточной Азии и России продемонстрировали, что, не только оправдался традиционный скептицизм инвесторов по поводу таких рынков, но и то, что почти полностью спекулятивные фонды нанесли значительный ущерб многим из затронутых стран, дестабилизируя их валюты и финансовые системы.
Причастность правительств к мошенничеству

Никто не признает, что разрушительный процесс был поощрен американскими властями и, в частности, Международным валютным фондом. Это было сделано молчаливо, путем обеспечения ссуд американским инвесторам в Мексике и коррумпированной поддержки недопустимого одалживания таким странами, как России и Аргентины, и это был фактически официально организованный преступный заговор, с целью побудить хронически слабые экономические страны влезть в долги под неоправданно высокие процентные ставки, позволяя, таким образом, западным спекулянтам и финансовым учреждениям получать суперприбыли, пока Международный валютный фонд любезно поддерживает местный валютный курс по отношению к доллару. Акция, которая немало способствовала массовому обнищанию в России, Аргентине и в других местах.

Разоблачение в декабре 2003 г. того факта, что в бухгалтерском балансе размещенной в Италии многонациональной пищевой компании “Пармалат” (Parmalat) была дыра в 4 миллиарда евро, казалось сначала простым случаем воровства среди ее высшего исполнительного руководства. Однако впоследствии выяснилось, что существенная часть потерь компании (накопленных более чем за тридцать лет) была результатом политических услуг, предоставленных правительственным лидерам во всем мире.

Что делает любой финансовый спад более радикальным, так это, в настоящий момент, прямая зависимость финансового благополучия масс отдельных граждан от непосредственного функционирования финансовых рынков. Возникшая в результате этого угроза пенсионным доходам многих - это социальная и политическая проблема потенциально катастрофических размеров.
Возрастающая мощь корпораций

Важно осознать огромную и растущую мощь корпораций, затрагивающую экономические и социальные условия во все более и более дерегулированном мире.

В реальном мире усиливающейся конкурентной борьбы на фоне сокращения возможностей для получения подлинных прибыль немногие корпоративные лидеры могут иметь сомнения в необходимости в постоянной лжи своим инвесторам при характеристике их финансовой деятельности.

С 1970-х годов непоколебимо намерение доминирующих политических кругов в Западном мире сопротивляться любому изменению мирового экономического строя и структур власти, которое могло бы ослабить их собственное превосходство и несоразмерную долю в мировом богатстве.

Начиная с событий французской революции 1789 г. (когда крах французской монархии произошел из-за экономического кризиса) общая тенденция для Западных элит состояла в том, чтобы идти, по крайней мере, на минимальные уступки этим силам, которые иначе могут вызвать более сильное социальное и политическое потрясение.

Таким образом, в течение последующих 150 лет традиционные монархические или аристократические общества делали уступки буржуазным революциям и прогрессивному предоставлению избирательного права всему населению.

Теперешняя непримиримость сегодняшней правящей элиты находится в прямом контрасте с духом либерального прагматизма, который давал возможность бывшей правящей элиты приспосабливаться к изменениям в течение девятнадцатого и большой части двадцатого века. Это можно, в свою очередь, приписать успеху упомянутого послевоенного бума, который склонил огромное большинство публики поверить в способность системы предоставить постоянное повышение их жизненного уровня.

Эта поразительная негибкость проявляется в возрастающем агрессивном превосходстве корпоративных интересов с их обширными финансовыми ресурсами в контроле над политическим процессом и, следовательно, над деятельностью и заявлениями общественных органов (таких как Всемирный банк) и в осознании того, что любые действия по разводнению их громадных привилегий будут способствовать фактическому развалу структур - особенно структур финансовых рынков - на котором базируется их по существу паразитическая власть.

Правительственная двуличность

Все иллюзии по поводу того, что правящая элита неспособна на двуличность, должны были рассеяться с осознанием соучастия как магнатов Уолт Стрит, так и администрации в Вашингтоне в преступлениях “Энрона” (Enron) и “Уорд Ком.” (World Com.).

Тот факт, что администрация Буша была готова во время такого громадного финансового кризиса осуществить массивное снижение налогов (приносящее выгоду богатым), и начать дорогостоящую и не спровоцированную войну в Ираке, означает, что режим совершенно не учитывает общественное благосостояние и готов на все, чтобы получить краткосрочную отсрочку или пробовать отвлечь общественное внимание от того, что происходит.

Самый пугающий вывод после этих примеров упадка в том, что сила, неотличимая от организованной преступности, может фактически добиться контроля над самыми влиятельными правительствами в мире.

Самым захватывающим и лучшего всего освещенным был в скандал 1980-х годов с недавно дерегулированной американской Индустрией Сбережений и Ссуд (Savings and Loan Industry), в который было вовлечено беспрецедентное количество мошеннического предоставления займов и банкротств, в котором в значительной степени была замешана семья президента Джорджа Г. В. Буша, и который достиг кульминации в выходе из экономических трудностей с правительственной помощью, спровоцированном тем же самым президентом в 1989 г., что, в конечном счете, стоило американскому налогоплательщику приблизительно 1,4 триллиона долларов.

Дальнейшим свидетельством того, что преступное проникновение в американское правительство может, действительно, быть реальностью, подтверждается тем фактом, что в 2001 г. вторая администрация Буша стремилась ограничить международные ограничения на отмывание денег. Такие действия также согласуются с отказом США и других Западных руководителей принимать энергичные меры, чтобы предать правосудию преступников, совершивших такие преступления, как в “Энроне” (Enron).

Так же трудно объяснить официальную беззаботность в вопросе угрозы экономической и социальной стабильности из-за проведения такой губительной политики, как свободный приток иностранного капитала, кроме как в терминах попустительства мошенничеству высокого уровня. Длительная настойчивость Вашингтона, навязывающего это средство слабым экономическим странам, где оно способно вызвать только крах, может только быть воспринята как действующий заговор финансовых кругов, стремящихся и способных преследовать их собственные интересы за счет таковых общественности.

Если даже Западные лидеры теперь соглашаются, что нельзя дольше игнорировать проблему углубления мирового хаоса, их реакция, кажется, совершенно непоследовательной. В их мире фантазий современная проблема мирового беспорядка определяется как проблема “несостоятельных государств”, которые, рассматриваются, как неспособные установить или поддержать минимальные структуры порядка и стабильности, соответствующие потребностям современного общества. Решение, которое теперь предлагают, должно состоять в том, чтобы повторно навязать некоторую форму имперской гегемонии слабым или пережившим коллапс государством со стороны более сильных государств-наций.

Самым удивительным в таких предложениях является то, что они отклоняют фундаментальные принципы современных международных отношений. (То есть, Филип Боббитт “Щит Ахиллеса” (Philip Bobbitt’s “The shield of Achilles”) и Роберт Купер “Новый либеральный империализм” (Robert Cooper “The New Liberal Imperialism”) в “Обсервер” от 7 апреля 2002 г.)

Поэтому будет не слишком фантастично предположить, что правящая олигархия в Вашингтоне пытается создать атмосферу, в которой военный конфликт того или другого рода считается обычным положением дел, и где, следовательно, нормальные законные процессы и права человека могут быть приостановлены при более или менее постоянном чрезвычайном положении.

Возникает вопрос, какое время пройдет, прежде чем безответственные и паразитические силы, которые доминируют над системой, фактически уничтожат систему, которая их кормит.

К сожалению, обычный мужчина (или женщина) более занят сохранением или улучшением их собственного места на земле, и не дает себе достаточно труда подумать, откуда появляется все это суперизобилие, и куда это может привести.

Нужно также провести некоторый анализ того, действительно ли существует такой опасный заговор, и является ли он просто неконтролируемым, или следует тщательно спланированному плану создания хаоса и утверждения окончательной мировой власти.

Запомнить статью

Вера Шмидт
Суббота, Июль 11th, 2009, Экономика.